Прoсмoтрoв:
148
Кoммeнтaриeв:

К нaчaлу XX вeкa чeрный пoрox ужe устaрeл и мaссoвo заменялся бездымными составами. Но это время одновременно являлось и пиком совершенства старого рецепта – большего разнообразия составов, вероятно, не было за всю почти тысячелетнюю история этого вещества. Если обратиться к страницам справочника «Наука и техника» 1912 года, то можно найти рецептуру как минимум десятка сортов пороха (минный, английский охотничий, английский военный, французский, русский, американский, немецкий и т. д.). И никак не меньше упоминаний других сортов, различающихся пропорциями основных компонентов и способом их производства. Потому что именно эти вещи сильно влияли на характеристики конечного состава.

Как известно, дымный порох относится к смесям. Причем для создания требуется всего три компонента: сера, селитра, древесный уголь. И все время активного применения такого пороха шел поиск оптимальной технологий получения этих компонентов. И потому различался, порой, в разных странах по качеству порох сильно – из-за доступа к разным ресурсам и умении ими воспользоваться.

С серой все более-менее просто. Ее научились добывать в чистом виде еще в античности и особых затруднений ее получение ни у кого не вызывало. А вот с углем и селитрой пришлось повозиться.

Черный порох сильно засоряет канал ствола. И больше всего в этом участие принимает уголь. И для уменьшения этой напасти приходилось неустанно заботиться о его чистоте и качестве.

Добыча древесного угля в XIX веке. Рисунок из французского журнала «La Science iIlustrée»

На первых порах в ход шел тот уголь, которым получалось разжиться у обычных углежогов. Но оказалось, что в нем или содержатся различные смолы, совсем лишние в зелейном деле, или он недостаточно обожжен, отчего порох горит замедленно. И начались поиски оптимального исходного материала и режимов обжига. В результате практически каждая страна обзавелась своей методой, довольно тщательно охраняемой от посторонних.

Во многих странах на пороховой уголь пережигали крушину. Высоко котировалась ольха и ива. Иные растения шли в ход целиком, от других брали только сердцевину.

Сначала наловчились обжигать в герметичных ретортах, потом додумались их вращать – для равномерного прогрева. В результате уголь стал у всех более-менее схожий по качеству. А вот с селитрой хлопот вышло больше всех – уж сильно много ее требовалось.

Когда в Чили открыли огромные залежи селитры, за обладание ими толкались многие участники мировой политической арены. А вот до той поры приходилось довольствоваться месторождением в Египте. А то и вовсе получать ее самостоятельно. Беда в том, что технологией ее синтеза никто тогда не обладал, а получали это стратегическое вещество… из навоза и мочи.

Процесс выглядел примерно так: в кучу требовалось свалить массу фекалий и хорошенько полить их мочой. А потом ждать, пока это все перегниет. Желательно защитив от дождя – чтобы накопленное сырье не ушло в почву. Как только этот компост перегнивал, в нем образовывалась селитра. Чтобы ее получить в чистом виде, эту почву кипятили, и полученный настой сливали и пускали в переработку. Путем нехитрых хлопот получали уже чистую селитру. И в целом выглядело все несложно, вот только для получения тонны пороха требовалось освоить тонн 40 – 50 навоза. И где набраться столь ценного сырья в промышленных масштабах – еще та задачка для логистики той поры.

Конечно, можно было каким-то образом договориться с ассенизаторами, занятыми очисткой выгребов и вывозом отходов за город. Это в теории. А на практике эти санитарные службы если и существовали, то работали не очень эффективно. Многие домовладельцы старались экономить, отчего предпочитали мириться с переполненными ямами, а не отдавать деньги за то, что вроде бы и не относится к жизненно важным расходам.

Чтобы как-то противодействовать подобной беде, англичане в XVII столетии создали особую государственную службу. Представители производителей селитры имели право досмотра выгребных ям любого британца, независимо от происхождения. То есть они следили за опорожнением выгребных ям и собирали по утрам мочу – ту специально выставляли за дверь в специальных сосудах. Так что на улицах рано утром бидонами гремели не одни молочники…

В ряды этих чиновников, крепко нелюбимых и презираемых населением, набирались отбросы общества – нередко довольно мелочная и агрессивная публика. С такой предпочитали не ссориться. Правда, и на порог пускали только по принуждению. Сохранились свидетельства, что их презирали даже нищие. Но все же, служба работала неплохо, так что пороха хватило и на правление Стюартов, и на гражданскую войну впоследствии.

Вакуумный насос для сбора «ночных удобрений» (так их именовали в Англии). Из журнала «The Practical Magazine», Лондон, 1874 год

Французы вспомнили о практике соседей во времена Наполеоновских войн, когда многочисленные их противники устроили блокаду, отчего рушащаяся империя стала испытывать серьезную нехватку селитры. И отбор мочи и содержимого выгребов организовали не только в крупных городах, но и в самой захолустной сельской местности. А для перегноя этого добра выделили немалые земельные площади. Собственно, часть таких участков были выделены еще при Людовиках, но Бонапарт к ним прибавил примерно столько же – пушкам требовалось стрелять.

Отходы жизнедеятельности укладывались в огромные кучи и хорошенько укутывались (примерно как нынешний силос), чтобы хоть как-то ускорить процесс разложения и образования селитры. Собственно, задолго до этого искусственно получать селитру научился химический гений Глаубер, но его метод никак не годился для серьезных объемов из-за общей дороговизны. Оттого и благоухали под Парижем огромные пирамиды нечистот. А по домам горожан ходили имперские чиновники, интересуясь пищеварением.

Любопытно, но до открытия в начале ХХ столетия норвежской технологии синтеза селитры, страны, не имевшие доступа к запасам Южной Америки, так и обходились проверенными навозными кучами. Ну а под Парижем и сегодня водят туристов на поля, где когда-то получали стратегическое сырье.