Прoсмoтрoв:
321
Кoммeнтaриeв:

Рeния Шпигeль из Пoльши нaчaлa вeсти днeвник в 1939 гoду, кoгдa eй было 15 лет. Она продолжала делать записи и после начала войны, когда вместе с семьей попала в нацистское гетто. Рения была убита в 1942 году при попытке сбежать, чтобы избежать отправки в лагерь смерти. Лишь недавно ее родные решились опубликовать его.

Дневник юной польской еврейки, убитой в гетто через несколько дней после того, как ей исполнилось 18, долгие годы хранился у ее родственников и лишь недавно был опубликован. Рения Шпигель начала вести дневник в 15 лет, в 1939 году, незадолго до начала Второй мировой войны, и не прекращала делать записи до своей гибели в 1942-м. Дневник, который уже сравнивают с дневником Анны Франк, рассказывает о жизни простого подростка в горниле войны и Холокоста.

Младшая сестра Рении, Ариана (на фото она со своей дочерью, Александрой Беллак), и ее мать много лет не могли заставить себя прочесть дневник Рении. Непрочитанный, он хранился в архивах семьи с военных лет.

«Куда ни глянь — повсюду кровь, — писала Рения 7 июня 1942 года, за два месяца до своей гибели. — Ужасные погромы. Постоянные убийства. Боже всемогущий, вновь умоляю тебя: помоги нам, спаси нас! Господи, дай нам жить, прошу, я хочу жить! Я еще так мало видела в жизни. Я не хочу умирать, я боюсь смерти. Все вокруг так глупо, так мелко, так неважно и незначительно. Сегодня я переживаю из-за того, что я уродлива, а завтра, быть может, мне уже ни о чем не придется переживать».

Рения и Ариана Шпигель вместе с родителями жили в городе Сколе, тогда принадлежавшем Украине (теперь — Польша). В 1939 году на их территорию вошли советские войска, а в 1941-м пришли гитлеровцы, и Рения вместе с 20 000 местных евреев были насильственно переселены в гетто.

В девнике Рении 700 страниц. В этом году ее родные перевели его на английский язык, и дневник увидел свет в виде книги — душераздирающего документа страшных лет Холокоста.

В дневнике Рения рассказывает о том, как перед войной уехала в Пшемышль, на юг Польши, оставив мать и младшую сестру в Варшаве, мечтая стать актрисой. Когда в сентябре 1939-го началась Вторая мировая война, Рения с бабушкой и дедушкой оказались под советской оккупацией, тогда как ее мать и сестра остались в зоне, оккупированной нацистами.

В своем дневнике она рассказывает о том, как многих евреев отправляли в советские лагеря, о других страхах оккупации. Здесь же, среди бесконечных страхов за свою жизнь и безопасность родных, — рассказ о встрече с мальчиком по имени Зигмунд С., который стал ее первой и единственной любовью. Именно благодаря ему сохранился ее дневник.

У Рении с Зигмундом был бурный подростковый роман — такой, как у большинства подростков в этом возрасте. Даже война в записях Рении отступила на второй план. В записи за 20 июня 1941 года она описала их первый поцелуй, рассказав, что после него она «вся дрожала». На следующий день она добавила: «Я люблю его зеленые глаза. Сегодня мы поцеловались во второй раз».

«Это было так прекрасно, — пишет Рения. — В этом не было ничего дикого, необузданного, все было так осторожно, нежно, почти испуганно — как будто мы боялись уничтожить что-то важное, что росло между нами».

Но уже через несколько дней девушка записала в дневнике: «Я не могу писать. У меня нет сил от страха. Опять война, война между Россией и Германией».

«Немцы уже были здесь, потом ушли, — пишет Рения. — Это были ужасные дни, проведенные в подвале. Господи, верни мне мамочку, спаси всех нас, кто остался здесь, и кто сегодня утром ушел из города. Спаси нас, спаси Зигмунда».

Вскоре гитлеровцы вошли в Львов и Пшемышль. Они заставили евреев носить специальные нарукавные повязки. Ходили слухи о создании гетто. Начались погромы, Рения писала о постоянном страхе за себя и близких. В 1942 году 20 000 евреев, включая Рению, были согнаны в гетто, охраняемое нацистами. Контакты с внешним миром были запрещены. В течение нескольких месяцев Рения описывала в дневнике ужасы жизни в гетто. Однако были у нее и радости — ночи, которые она проводила в саду с любимым «Зигусом» — Зигмундом.

Однако в июле 1942-го относительно спокойная жизнь закончилась. Нацисты потребовали от обитателей гетто внести плату «за обеспечение их безопасности». Отказавшимся платить предстояла отправка в концентрационные лагеря.

Дневник Рении Шпигель был впервые опубликован в 2016 году в польше, на польском языке. Вскоре по нему была сделана театральная постановка и поставлен фильм.

Следующие записи в дневнике сделаны Зигмундом. Он описывает, как пытался спасти Рению и собственных родителей, тайком отправив их из города. Однако его попытка не удалась. 31 июля 1942 года рукой Зигмунда написано: «Три выстрела. Три потерянных жизни. Это случилось вчера вечером, в половине одиннадцатого. Судьба отобрала у меня тех, кого я любил. Моя жизнь кончена. В ушах у меня — только выстрелы, выстрелы, выстрелы… Моя любимая Ренуся, последняя страница твоего дневника завершена».

Зигмунд, мать Реннии Роза и ее сестра Ариана пережили войну. Зигмунд прошел через Аушвиц, где попал в страшную программу доктора Менгеле. После войны он улетел в Нью-Йорк, где начал новую жизнь.

Несмотря на то, что Роза и Ариана приняли католичество и жили под другими именами, Зигмунду в 1950-х удалось их разыскать и отдать дневник Рении. Родные не осмелились его читать, положив в банковский сейф в Нью-Йорке на шесть десятилетий. Все изменилось, лишь когда Ариана рассказала о дневнике своей дочери, Александре, которая загорелась идеей показать дневник миру. В 2014-м Александра переслала его польскому студенту на перевод. В 2016-м работа была завершена, и дневник был опубликован в Польше.

На днях дневник Рении впервые увидел свет на английском языке. В предисловии Робин Шульман пишет: «Читатели наверняка будут сравнивать эти строки с дневником Анны Франк. Рения была немного старше, более образованна, часто писала стихи на страницах дневника. Кроме того, она не жила в затворничестве, оставаясь в окружении людей. Эти страницы напоминают нам о том, что каждая жертва Холокоста была уникальной личностью со своей судьбой. Сейчас, когда события Холокоста отступили в историю, и даже самые юные из переживших его стали стариками, голос, подобный голосу Рении, с особенной силой напоминает нам о прошлом, словно бы ведя оттуда репортаж в реальном времени».