Прoсмoтрoв:
135
Кoммeнтaриeв:

26 июля 1803 гoдa в Крoнштaдтскoм пoрту цaрилo нeoбычнoe oживлeниe. Сoтни людeй прoвoжaли в плaвaниe шлюпы «Нaдeждa» и «Нeвa». Кaзaлoсь бы, для глaвнoй вoeннo-мoрскoй гaвaни Рoссийскoй Импeрии выxoд в мoрe двуx кoрaблeй – oбычнoe дeлo. Кoрaбли нe oчeнь бoльшиe, нe совсем новые. Отчего же такое внимание?

Всё дело было в том, куда эти корабли отправлялись. Хотя русский флот существовал к этому моменту уже больше ста лет и был прославлен и победами в сражениях, и смелыми плаваниями, в этот день «Надежда» и «Нева» начинали первое в истории русского флота кругосветное плавание.

«Нева» и «Надежда»

Целью русских моряков были владения Российской Империи в северной части Тихого океана. Еще в XVII веке русские землепроходцы основали первые поселения на его берегу. А в 1741 году мореплаватель Витус Беринг пересек море, впоследствии названное его именем, и достиг побережья Аляски. Туда тоже постепенно стали переселяться русские люди, поэтому ее стали называть Русской Америкой.

Эти места в то время кишмя кишели ценными пушными зверями, меха которых можно было с большой выгодой продавать в Европе, что приносило бы России большой доход. Но почти все возможные прибыли съедала дорога. Путь посуху от Петербурга до Охотска, главного в то время русского порта на тихоокеанском побережье, занимал много месяцев. А чтобы попасть из Охотска в Русскую Америку, нужно было еще переплыть море на одном из утлых суденышек, построенных здесь же. Причем сделать это можно было только летом – в остальное время море или грозило страшными штормами, или было покрыто льдом. Часто за один сезон проделать весь путь не успевали, и приходилось зимовать на Камчатке. А ведь этим путем нужно было отправлять… почти всё. Канаты и гвозди, паруса и якоря для судов, ружья и патроны для охоты, и даже хлеб – всё везли за тысячи верст, порой по несколько лет. Понятно, что доход от продажи мехов с трудом окупал все транспортные расходы.

Решение этой проблемы предложил капитан русского военно-морского флота Иван Федорович Крузенштерн. Он посоветовал снарядить два судна, которые обойдут вокруг Америки с юга и привезут поселенцам всё необходимое. И показал расчеты, согласно которым такая морская доставка обошлась бы во много раз дешевле, чем обычный путь через Сибирь.

Купцам идея понравилась. Одна беда – у них были деньги на снаряжение только одного судна. Но на одном корабле отправляться в кругосветное плавание слишком опасно! Тогда купцы решили обратиться за помощью к императору Александру I. Император согласился выделить средства на второй корабль. Но поставил условие: экспедиция должна была не только снабжением поселенцев в Русской Америке заняться, но и государственные задачи выполнить. Во-первых, провести исследования русских владений на Дальнем Востоке. А во-вторых, отвезти в Японию посольство, которое должно было договориться с японским императором о торговле.

Общее командование экспедицией было поручено Крузенштерну. Он же командовал и «Надеждой». Капитаном «Невы» был назначен Юрий Федорович Лисянский, бывший другом Крузенштерна еще со времен учебы в Морском кадетском корпусе.

И.Ф. Крузенштерн и Ю.Ф. Лиснянский

Для экспедиции отобрали лучших офицеров флота. И среди них были 24-летний мичман Фаддей Беллинсгаузен и 15-летний кадет Отто Коцебу. Могли ли они тогда знать, что когда-то сами возглавят кругосветные экспедиции? И уж точно не догадывался Беллинсгаузен, всходя на борт «Надежды», что через 17 лет он сделает одно из важнейших географических открытий за всю историю – откроет Антарктиду.

Матросов Крузенштерну советовали взять в Англии – мол, русские не годятся для такого долгого и сложного плавания. Но Крузенштерн, который имел опыт службы и в русском, и в британском флотах, считал, что русские матросы ничем не хуже английских, и набрал всю команду в России. И ни разу об этом не пожалел.

Кроме моряков, на борт «Надежды» поднялись участники посольства в Японию во главе с высокопоставленным царским чиновником Николаем Петровичем Резановым, который был назначен послом. Посол взял с собой пять японских рыбаков – они десять лет назад потерпели крушение у русских берегов, и с тех пор жили в России. Резанов считал, что возвращение японцев на родину послужит доказательством того, что Россия хочет жить с Японией в мире.

Н.П. Резанов

Взяли в экспедицию и трех ученых: астронома Иоганна Горнера и естествоиспытателей Вильгельма Тилезиуса и Григория Лангсдорфа. Горнер должен был вести астрономические наблюдения, чтобы определять точные координаты судов, а Тилезиус и Лангсдорф – изучать природу посещаемых экспедицией стран.

Надо сказать, что «Надежда» совершенно не была рассчитана на перевозку пассажиров. Поэтому жить всем участникам плавания пришлось в большой тесноте. Каюты были так малы, что в них помещались только кровати. Однако никто не жаловался – все понимали, что если хочешь участвовать в кругосветном плавании, придется потерпеть.

От Кронштадта до Гавайев

И вот «Надежда» и «Нева» в море! Зная, как ждут на Камчатке и в Русской Америке каждый гвоздь и каждый топор, капитаны забили почти все трюмы товарами, в которых там больше всего нуждались. Для запасов провизии и питьевой воды оставалось совсем немного места. Поэтому корабли экспедиции должны были делать частые остановки для пополнения этих запасов.

Дания, Англия, Канарские острова… Вскоре экспедиция вошла в тропические моря, воды которых еще никогда не бороздили корабли под Андреевским флагом. В изумлении смотрели русские моряки, впервые оказавшиеся так далеко от родных берегов, на летучих рыб, выпрыгивающих из воды, и светящееся по ночам море. Причина этого свечения была в то время неизвестна науке. Натуралист Лангсдорф набрал такой светящейся воды, посмотрел на нее в микроскоп – и обнаружил, что светится не сама вода, а мельчайшие, не видимые невооруженным глазом, морские животные. И сделал таким образом важное научное открытие.

В декабре 1803 года «Надежда» и «Нева» бросили якоря возле берегов Бразилии. Здесь пришлось задержаться подольше – оказалось, что одна из мачт «Невы» треснула, и ее надо было заменить новой. На это ушло полтора месяца. Крузенштерн очень торопился – ведь экспедиции предстояло обогнуть южную оконечность Южной Америки – мыс Горн. А сделать это можно было только в декабре, январе или феврале – когда в южном полушарии лето. В остальное время там свирепствуют страшные бури. Зато Тилезиус и Лангсдорф были рады долгой стоянке – ведь природа Бразилии была в то время почти не изучена, и они могли собрать богатые коллекции.

Вид города Сен-Себастьян на Рио Жанейро. С рисунка Г. Лангсдорфа

Но вот, наконец, корабли готовы к отплытию. На всех парусах поспешили они дальше. Мыс Горн встретил моряков сильнейшим штормом, как будто Тихий океан не хотел пускать к себе русские корабли. Но моряки не испугались бури, и вскоре оба шлюпа благополучно обогнули негостеприимный мыс. Однако, через несколько дней очередной шторм разлучил «Надежду» и «Неву». На этот случай Крузенштерн заранее назначил местом встречи остров Нуку-Хива – один из многочисленных островов, лежащих среди Тихого океана. Моряки рассчитывали запастись там провиантом и пресной водой.

В те времена многие европейцы, приплывавшие на своих кораблях к островам Тихого океана, хотели, чтобы местные жители снабжали их продовольствием даром. И в случае отказа обстреливали острова из пушек. Крузенштерн же решил запасаться свежими продуктами мирным путем. И предложил островитянам обменивать кокосовые орехи, бананы и плоды хлебного дерева на железные предметы. У жителей Нуку-Хивы не было железа, поэтому они охотно обменивали фрукты на топоры и даже на обломки железных обручей от старых бочек. Удалось запастись и пресной водой.

Жители Нуку-Хивы. С рисунка Г. Лангсдорфа

Через несколько дней к Нуку-Хиве подошла «Нева». На ней тоже успешно пополнили запасы продовольствия и воды. Тем временем офицеры и ученые с «Надежды» занялись исследованием острова. Они составили его подробную карту и изучили обычаи местных жителей.

Русские офицеры на Нуку-Хиве

Но пора было торопиться на север, чтобы успеть на Дальний Восток и в Русскую Америку до начала осенних штормов. Корабли экспедиции сделали еще одну короткую остановку на Гавайских островах, а потом им пришлось разделиться. «Надежда» отправилась на Камчатку, «Нева» – на Аляску.

«Надежда» на Дальнем Востоке

В июле 1804 года «Надежда» вошла в гавань Петропавловска-Камчатского. Моряки были рады вновь услышать родную речь. Но еще больше радости было у местных жителей. Даже губернатор, находившийся за семьсот верст от города, услышав о прибытии корабля, примчался по бездорожью в две недели. Ведь всего несколько раз за короткое камчатское лето заходили сюда русские корабли. И это были небольшие суденышки из Охотска. А такого большого корабля, как «Надежда», в Петропавловске не видели никогда.

Петропавловск. С рисунка Г. Лангсдорфа

Две недели моряки разгружали товары, привезенные для жителей Камчатки. Затем занялись ремонтом снастей и парусов, истрепавшихся за год путешествия. Тем временем лето подошло к концу. Губернатор уговаривал Крузенштерна остаться в Петропавловске на зимовку, но капитан «Надежды» никак не мог на это согласиться – ведь он должен был доставить в Японию посольство. И попросил губернатора помочь с заготовкой рыбы на дорогу. Но тут Крузенштерна ждала неудача. Рыбы-то жители Петропавловска готовы были дать морякам «Надежды» сколько угодно, да вот только соли, чтобы ее заготовить, на Камчатке не было. Пришлось морякам всю дорогу до Японии питаться сухарями и солониной.

Японцы встретили русский корабль очень подозрительно. Ни морякам, ни членам посольства не разрешили сходить на берег. Даже японских рыбаков, привезенных из России, домой не пустили. О поездке в столицу страны и переговорах с японским императором и речи не было. Правда, японцы прислали на «Надежду» свежей еды и материалы, необходимые для ремонта корабля.

Резанов на борту шлюпа «Надежда» встречает японскую делегацию

Вскоре послу Резанову и его свите разрешили переехать на берег. Но дом, в котором их поселили, обнесли высоким забором и выходить за него запретили. А морякам, остававшимся на «Надежде», выделили небольшой клочок берега, тоже обнесенный забором, по которому они могли прогуливаться, как по тюремному двору. Впрочем, и в таких условиях участники экспедиции нашли, чем заняться. Ученые попросили японцев приносить им разных местных животных и собрали богатую коллекцию рыб и птиц, неизвестных в то время в Европе. А офицеры делали подробные описания одежды, обычаев и традиций японцев, о которых в то время в России почти ничего не знали.

Всю зиму простояла «Надежда» у берегов Японии. Наконец, в апреле из столицы прибыл знатный японский вельможа. И объявил Резанову, что император отказывается принимать посольство и торговать с Россией, а русский корабль должен как можно быстрее покинуть Японию. На прощание японцы подарили команде «Надежды» две тысячи мешков соли и доверху загрузили трюмы продовольствием. Лишь в самый последний день разрешили японцы своим соотечественникам, прибывшим из России, сойти на родной берег.

С облегчением вышли моряки «Надежды» в море после семимесячной стоянки у японских берегов, во время которой они чувствовали себя как в плену. Крузенштерн повел свой корабль на север, к берегам совершенно неисследованного тогда Сахалина. Было даже неизвестно, остров это или полуостров, и он хотел это выяснить. «Надежда» подошла к Сахалину с юга и отправилась на север вдоль восточного берега. Но вскоре путь преградили плавучие льды, хотя был уже конец мая. Капитан «Надежды» хотел подождать, пока лед растает, но Резанов торопился отправить в Петербург отчет о неудаче посольства в Японию. Пришлось Крузенштерну идти в Петропавловск.

Трудно представить себе восторг жителей Камчатки, когда они узнали, что в трюмах «Надежды» находятся две тысячи мешков соли. Лучше подарка японцы не могли придумать! Крузенштерн приказал отвезти все эти мешки на берег и раздать петропавловцам. Теперь они были обеспечены солью на несколько лет вперед.

Сахалин

Разгрузив соль и высадив Резанова, Крузенштерн поторопился вернуться к Сахалину. Лед давно растаял, и корабль поплыл вдоль берега дальше на север. Двигаться приходилось медленно, потому что нужно было отмечать на карте каждую бухту и каждый мыс – ведь земля-то эта была совершенно неизведанной! Наконец, «Надежда» обогнула самый северный мыс Сахалина и пошла к югу вдоль его западного побережья. Однако короткое северное лето заканчивалось, и обогнуть Сахалин до наступления осенних штормов Крузенштерн никак не успевал. Пришлось ему разворачиваться и возвращаться в Петропавловск. Так и не узнал Крузенштерн, остров Сахалин или полуостров. Этот вопрос выяснил только через много лет другой замечательный русский мореплаватель – Геннадий Иванович Невельской.

В Петропавловске моряки «Надежды» вновь починили истрепанные штормами паруса и снасти и запаслись продовольствием. Как только с этим было покончено, Крузенштерн приказал поднимать якоря – он торопился в Китай, где была назначена встреча с «Невой». Кроме того, приближалась зима, и нужно было уводить корабль на юг, чтобы не застрять на Камчатке до следующего лета. В начале октября «Надежда» вновь отправилась в путь.

«Нева» в Русской Америке

Но что же делала все это время «Нева»? После того, как корабли экспедиции расстались у Гавайев, она направилась к острову Кадьяк, расположенному у берегов Аляски, и вошла в гавань Святого Павла, где находился центр русских владений в Америке, в тот же день, в который Крузенштерн первый раз прибыл на Камчатку.

«Нева» в гавани св. Павла на острове Кадьяк

Здесь моряки узнали, что индейцы одного из местных племен начали войну с русскими поселенцами. Они напали на поселение, расположенное на острове Ситка, к востоку от Кадьяка, взяли его штурмом и сожгли. Правитель русских поселений в Америке Александр Баранов отправился туда с отрядом солдат и дружественных туземцев, чтобы вернуть России Ситку. Конечно, Лисянский тут же поспешил к нему на помощь.

Пока Лисянский и Баранов добирались до Ситки, индейцы, которые сожгли русское поселение, построили крепость, и засели в ней. После того, как русские осадили крепость, положение индейцев стало безнадежным: крепость была маленькая, и запасов воды и еды в ней почти не было. Видя это, Баранов предложил индейцам сдаться, чтобы избежать ненужного кровопролития. Однако индейцы сложить оружие отказались, и тогда Баранов устроил штурм. Хотя крепость взять и не удалось, через несколько дней оборонявшие ее индейцы под покровом ночной темноты сами бежали из нее.

Теперь можно было заняться мирными делами. Баранов со своими подчиненными стал строить на Ситке новый поселок, а Лисянский повел «Неву» на Кадьяк, чтобы перезимовать там. С корабля сняли снасти и паруса и как следует его укрепили. Моряки были рады возможности переселиться на берег – за время такого длительного плавания даже самый лучший корабль успеет надоесть. Зима на Кадьяке оказалась многоснежной, но не очень холодной. Когда снег растаял, стали готовиться к отплытию. Отремонтировали корабль, загрузили его мехами для продажи в Китае, прикрепили на место снасти и паруса. Можно было отправляться в путь. Однако Лисянский хотел перед отплытием с Аляски еще раз посетить Ситку и посмотреть, как идут дела у Баранова.

За время отсутствия «Невы» жители Ситки не теряли времени даром. Они построили восемь больших и красивых домов, окружили их крепостной стеной – на случай нового нападения индейцев, и развели огороды. Баранов назвал новое поселение Ново-Архангельском – он надеялся, что со временем оно превратиться в такой же крупный порт, как город Архангельск в России. Вскоре Ново-Архангельск действительно вырос в настоящий город и стал столицей Русской Америки. Сейчас это город Ситка в американском штате Аляска.

Новоархангельск. Рис. XIX века

Запасшись продовольствием, Лисянский поднял паруса и отправился в Китай, на встречу с Крузенштерном. Но однажды ночью посреди океана «Нева» неожиданно села на мель. На рассвете моряки увидели перед собой низкий берег. Это был остров, не обозначенный ни на одной карте. После того, как корабль удалось снять с мели, моряки высадились на него. Остров оказался маленьким и необитаемым. Команда «Невы» единогласно решила назвать его именем своего капитана. А мель, на которую сел их корабль, назвали рифом Невы.

Возвращение

В декабре 1805 года русские корабли после полуторалетней разлуки встретились наконец в китайском порту Макао. С удивлением смотрели английские и голландские, датские и шведские, испанские и португальские, американские и китайские моряки на незнакомые им флаги. В Китае капитанам «Надежды» и «Невы» предстояло на время превратиться в купцов и продать меха, привезенные из Русской Америки. И с этим делом русские моряки отлично справились. Заполнив трюмы грузом чая, шелка и фарфора, полученных в обмен на меха, корабли вновь вышли в море. Теперь их путь лежал через Индийский океан, вокруг южной оконечности Африки – мыса Доброй Надежды домой – в Кронштадт.

По дороге Крузенштерн и Лисянский договорились зайти на принадлежащий Англии остров Святой Елены на юге Атлантического океана. Во-первых, нужно было пополнить запасы воды и продовольствия, а во-вторых, узнать последние новости из Европы. Дело в том, что в то время захвативший власть во Франции Наполеон Бонапарт вел в Европе постоянные войны. Поэтому Крузенштерн хотел узнать, не вступила ли Россия за время его долгого плавания в войну с Францией, чтобы понимать, стоит ли ему опасаться французских военных кораблей.

Сначала корабли шли не разлучаясь, но в южной части Индийского океана потеряли друг друга. Когда «Надежда» прибыла на остров Святой Елены, «Невы» там не было. Тут же Крузенштерн узнал, что Россия воюет с Францией. Тогда, чтобы избежать встречи с французским флотом, он решил не заходить в пролив Ла-Манш, разделяющий Англию и Францию, а обогнуть Британские острова с севера.

Когда Крузенштерн прибыл наконец в Кронштадт, «Нева» была уже там. Оказалось, что Лисянский не зашел на остров Святой Елены, потому что решил поставить рекорд. Он знал, что ни один корабль еще не проходил весь путь из Китая в Европу без захода в промежуточные порты. А «Нева» находилась в таком хорошем состоянии и так много было на ней продуктов и пресной воды, что без особых сложностей проделала этот маршрут, подойдя к берегам только в Англии. Так в первом же своем океанском плавании русские моряки сделали то, что не удавалось до этого и мореплавателям тех стран, корабли которых уже не первый век пересекали океаны.

После плавания

В Петербурге экспедицию, длившуюся три года, встретили с большим интересом. Все хотели посмотреть на корабли, обогнувшие земной шар и прошедшие больше 80 тысяч километров. Сам император Александр I лично посетил и «Надежду», и «Неву». Все участники плавания были награждены. Вскоре вышло и подробное описание экспедиции, которое было переведено на семь европейских языков – за границей результатами первого русского кругосветного плавания тоже очень интересовались.

Но, наверное, главным итогом первой русской кругосветной экспедиции стало то, что в России появились моряки с опытом плавания во всех океанах мира. Теперь каждому из офицеров, служивших на «Надежде» или «Неве», можно было доверить корабль, отправляющийся в любую точку земного шара. И вскоре по маршрутам, проложенным Крузенштерном и Лисянским, русские корабли стали почти каждый год отправляться в Русскую Америку и на Камчатку. Привезти все необходимое в эти далекие земли стало гораздо легче, и они начали быстро развиваться. А отправляющиеся туда экспедиции совершили по дороге еще много важных открытий.

И все русские моряки, ходившие в дальнее плавание, чтили Крузенштерна как своего предшественника, считали его своим наставником. Поэтому, когда уже в ХХ веке встал вопрос, как назвать самое большое учебное парусное судно, долго думать не пришлось – кораблю дали имя «Крузенштерн». И надо сказать, что корабль оправдал его – дважды обошел вокруг света, много раз выигрывал международные регаты.

Много в русском флоте и других славных кораблей, смело бороздящих просторы Мирового Океана. А началось все когда-то с первого русского кругосветного плавания двух отважных капитанов – Ивана Федоровича Крузенштерна и Юрия Федоровича Лисянского.

Карта кругосветного плавания шлюпов «Надежда» и «Нева»